А. А. Заяц

Биография писателя Федора Крюкова

Настоящая первая строго научная «Биография» является реконструкцией моей статьи «Крюков Федор Дмитриевич» в третьем томе биографического словаря «Русские писатели. 1800–1917», (М., «Большая Российская энциклопедия», 1994. С. 187–189). Не включенное в ее текст в результате редактирования или опущенное впоследствии выделено курсивом. Обозначенные таким образом лакуны достаточно красноречиво свидетельствуют об общей направленности редактуры.

Зато в статью просочилось тавтологическое «в многолюдном людском потоке», возникли штампы («беглые портретные зарисовки», «начала демократизма», «уважение к крестьянскому труду», «сострадание к человеческому горю на войне», «обыденность смерти»), не имеющие никакого отношения к произведениям, по поводу которых они сказаны. Под надуманное утверждение, «что консерватизм и суровость в соблюдении семейного уклада и бытовой морали приводят к трагедиям, жертвами
которых становятся яркие неординарные личности», попали тематически разные повести «Казачка» (1896), «Из дневника учителя Васюхина» (1903) и рассказы «Клад» (1897), «В родных местах» (1903). Вследствие такой редактуры в содержание повестей «Зыбь» (1909) и «Мать» (1910) вкралась «жестокая практика военных судов», а в очерк «В глубине» (1913) – «тяжелые экономические последствия военной мобилизации».

Не включена в реконструкцию статьи, как и все выше приведенные, фразы, вымышленная характеристика писателя: «Крюков был неустанным летописцем народной жизни, писавшим всегда с живой натуры, по непосредственным впечатлениям, часто выступая действующим лицом в амплуа рассказчика, наблюдателя, очевидца. Собирательный образ его автобиографического героя, доброго, симпатичного, одинокого человека, в основном соответствует традиционному типу русского провинциального интеллигента, радеющего за народ, стремящегося принести ему посильную пользу, тяготящегося бездуховной обывательской средой, в которой вынужден жить». Здесь все полуправда или неправда, кроме «неустанного летописца народной жизни» и «амплуа рассказчика, наблюдателя».

В основу «Биографии» положен второй вариант статьи (1988). В нем по просьбе редакции были совмещены биографическая и литературоведческая части и развит тематический показ крюковских произведений. По редакционной просьбе я дополнил информацией о проблеме авторства «Тихого Дона» (1990, февраль) и сделал последние добавления в первой корректуре (1992, июль), носившие в основном библиографический характер. Я также решился внести в реконструкцию некоторые сведения из первого варианта статьи (1984): награждение орденом святого Станислава, знакомство с М.К. Лемке, упоминание думского запроса № 103, замечания о редакторской работе Крюкова и его членстве в комитете Литературного фонда, цитаты из А.Г. Горнфельда и П.Ф. Якубовича.

---------------------------------------------------

КРЮКОВ Федор Дмитриевич (псевдонимы: – А. Березинцев, А.Б., А. Б-цев, И(в). Гордеев и др.; 2(14).2.1870, станица Глазуновская Усть-Медведицкого округа Земли войска Донского – 4.3.1920, станица Новокорсунская Кавказского отдела, по другим сведениям станица Челбасская Ейского отдела Кубанской области), прозаик, педагог, общественный деятель, редактор. Сын казака-землепашца Дмитрия Ивановича Крюкова, имевшего унтер-офицерский чин урядника и дважды (1880–1882, 1889–1891) избиравшегося станичным атаманом. Окончил местное приходское училище (1880) и с серебряной медалью Усть-Медведицкую гимназию (1888). В старших классах учился на собственные средства, зарабатывая их уроками. В 1888 г. поступил в Императорский Санкт-Петербургский историко-филологический институт на казенное содержание. Был дружен с однокурсниками В.Ф. Боцяновским и А.М. Ловягиным. Будучи студентом, начал литературную деятельность со статей «Казаки на академической выставке» («Донская речь», 1890, 18 марта) и «Что теперь поют казаки?» (там же, 1890, 29 апреля). Пробовал свои силы в жанре рассказа, попытки опубликоваться в столичной прессе увенчались успехом только в конце учебы (статья «Казачьи станичные суды», «Северный вестник», 1892, № 4 и др.).

После окончания института по разряду истории и географии в июне 1892 г. освобожден от обязательной шестилетней педагогической службы в связи с намерением стать священником, но оно оказалось недостаточно серьезным (см. воспоминания К. «О пастыре добром», РЗ, 1915, № 6). Более года жил на заработок от сотрудничества в «Петербургской газете» (1892–1994), печатая под псевдонимом короткие рассказы из столичного, сельского и провинциального быта («Святая ночь», 1892, 7 апреля, «Весна», 1892, 13 апреля и др.). История Дона вдохновила К. на создание больших рассказов из петровской эпохи «Гулебщики» (Истори­ческий вестник, 1892, № 10) и «Шульгинская расправа. (Этюд из истории Булавинского возмущения)» (Там же, 1894, № 9), в которых он изобразил вольнолюбие, самостоятельность и удаль донских казаков (отрицательная рецензия: С.Ф. Мельников-Разведенков, Наше казачество в журнальных статьях, «Донская речь», 1894, 13, 15 декабря).

В сентябре 1893 г. устроился воспитателем пансиона Орловской мужской гимназии, где в августе 1900г. стал сверхштатным учителем истории и географии, одновременно исполняя по 1904г. прежние обязанности. Дополнительно преподавал историю в Николаевской женской гимназии (1894–1898) и русский язык в Орловском–Бахтина кадетском корпусе (1898–1905). Награжден орденом святого Станислава. Состоял членом губернской ученой архивной комиссии. В Орле познакомился с М.К. Лемке. Не прерывалась связь К. и со станицей Глазуновской. После смерти отца в январе 1894 г. он заботился о матери, Акулине Алексеевне, умершей в апреле 1904 г., брате Александре, незамужних сестрах Авдотье, Марии (см. ГПБ, ф. 874, оп.1, ед.хр. 58, л.156) и приблизительно с 1905 г. о подкинутом приемном сыне Петре, впоследствии известном поэте казачьей эмиграции. На родине К. проводил рождественские и пасхальные каникулы, летнее отпускное время, пользовался уважением станичников, оказывал им юридическую помощь, славился как знаток донских песен и их исполнитель «на подголоске».

Родные места, Усть-Медведицкий округ дали писателю множество тем и прототипов. Начатая еще в рассказе «Пособие» (Исторический вестник, 1894, № 7) тема современной станичной жизни с повести «Казачка» (РБ, 1896, № 10) стала основной в его творчестве. С этого времени К. сотрудничал преимущественно в журнале «Русское Богатство» («Русские записки» в 1914–1917), где напечатал 101 произведение в разных жанрах. Доброжелательным редактором молодого автора стал В.Г. Короленко, поддержавший сомневавшегося в своих силах К. (см. его письма к К.: сборник «Родимый край», Усть-Медведицкая, 1918; Избранные письма. Т.III, М.,1936, указатель; Вопросы литературы,1962, № 4; Книга. Исследования и материалы. Сборник XIV, М., 1967, а также Летов Б.Д. В.Г. Короленко – редактор. Л. 1961, указатель). В очерке «На тихом Дону» (Летние впечатления и заметки)» (РБ, 1898, №№ 8–10) К. дал в форме путешествия от станции Себряково до Новочеркасска наиболее полную для девяностых годов картину местных общественных нравов, осветил экономическую жизнь края и тему исполнения воинской повинности донскими казаками.

В этот период К. привлекал драматизм столкновения ярких характеров с твердыми устоями казачьего быта. Самоубийством героини заканчивается противостояние общественному мнению красивой и гордой жалмерки Натальи Нечаевой из повести «Казачка». Блуждания казака Семена Короткова в поисках манящего и исчезающего богатства в рассказе «Клад» (Исторический вестник, 1897, № 8) заводят героя в жизненный тупик. Незаконно вернувшийся на родину и вынужденный бежать из станицы ссыльный поселенец Ефим Толкачев из рассказа «В родных местах» (РБ, 1903, № 9; отдельное издание – Ростов-на-Дону, 1905) напоминает о «роковой тесноте быта», обрекающего мятежную душу на отщепенство. Терпит поражение перед лицом простонародной стихии интеллигент в повести «Из дневника учителя Васюхина» (РБ, 1903, № 7). В этих произведениях, по словам В.Г. Короленко, К. «первый дал нам настоящий колорит Дона» (Избранные письма, т. III. М., 1936, с. 228)

Писатель продолжал и намеченные еще в «Петербургской газете» общерусские мотивы. Результатом участия К. в июле 1903 в паломничестве на открытие мощей Серафима Саровского стал рассказ «К источнику исцелений» (РБ, 1904, №№ 11, 12). В людском потоке, среди калек и неизлечимо больных, он увидел образ безысходного горя народа; эти впечатления дали «важный материал для анализа народной мечты и веры» (С. Пинус). Опубликование рассказа «Картинки школьной жизни» (РБ, 1904, № 6) о нравах Орловской мужской гимназии вызвало конфликт с коллегами (см. Б. п., Орел. Смятение среди педагогов, «Русское слово», 1904, 19 ноября), разрешившийся перемещением К. с августа 1905 на должность сверхштатного учителя истории и географии в Нижегородское Владимирское реальное училище. Рассказ «Станичники» (Современность, 1906, № 1) о проводах казаков на воинскую службу в Маньч­журию, обернувшуюся походом в Россию «по бунтам», был его первым откликом на начало революции.

Будучи избранным в члены 1-й Государственной думы от казачьего населения Области войска Донского в апреле 1906 (см. воспоминания К. «Первые выборы», РЗ, 1916, № 4) К. вышел в отставку в чине статского советника. В думе примкнул к трудовой группе, выступил 13 июня по запросу № 103 с яркой речью против использования казаков для подавления внутренних беспорядков (см. Стенографический отчет Государственной думы первого созыва, СПб, 1906, т. 11). После роспуска Николаем II Государственной думы подписал Выборгское воззвание (см. воспоминания К. «9 – 11 июля 1906 г.» в книге «Выборгский процесс», СПб, 1908). Более года занимался на Дону пропагандистской работой в рядах трудовой
народно-социалистической партии, членом организационного комитета которой являлся. В сентябре привлекался с подъесаулом Ф.К. Мироновым (впоследствии известный советский военный деятель) усть-медведицкой полицией к суду за «произнесение речи преступного содержания», но был оправдан мировым судьей (см. Б.п., Станица Усть-Медведицкая, «Донская жизнь», 1906, 6 октября, и рассказ К. «Встреча», РБ, 1906,  № 11).

В январе 1907 г. в издании журнала «Русское богатство» при содействии А.И. Иванчина-Писарева вышел первый сборник рассказов и повестей К. «Казацкие мотивы» (СПб, рецензии: умеренно одобрительные – К.Хр., «Новый журнал литературы, искусства и науки», 1907, № 3; Ю.В., Р.вед., 1907, 15 мая; одобрительная – А.Горнфельд, Рассказы Крюкова, «Товарищ», 1907, 26 мая, также в кн. Г.: Книги и люди, СПб, 1908; ироническая – А.Налимов, «Образование», 1907, № 6). В него включили произведения К. 1896–1906 гг. Собранные вместе они ярко выявили основные черты его творчества: изображение здорового общественного уклада казаков-земледельцев, доскональное знание их быта и психологии, органичное использование донских песен, тонкую передачу индивидуальных особенностей разговорной речи верхнедонцев, мягкий юмор, пронизывающий эпическое повествование. А.Горнфельд подчеркивал: «Прелесть рассказов Крюкова в удивительно интенсивном и правдивом местном колорите; у него нет географии, он не «сообщает сведений», он не злоупотребляет фольклором, но его рассказы переносят вас в местную атмосферу; ею дышит каждое слово его рассказа – и особенно каждое слово его действующих лиц».

Революционная пропаганда на родине закончилась для писателя обыском в июле 1907 г. и высылкой в августе волею наказного атамана за пределы Области войска Донского. В декабре К. приговорен Петербургской судебной палатой вместе с другими депутатами (166 человек), подписавшими Выборгское воззвание, к заключению на три месяца. Он отбывал срок в петербургской тюрьме Кресты в мае – августе 1909 г. и воссоздал ее быт в рассказах «У окна» (Бодрое слово, 1909,  № 24), «Полчаса» (РБ, 1910, № 4), «В камере № 380» (РБ, 1910, № 6). Приговор лишил К. возможности вернуться к педагогической деятельности, вынудил служить в 1907–1912 гг. помощником библиотекаря в Горном институте.

Богатые личные впечатления от Революции 1905–1907 гг., пристальный интерес к происходящим событиям, активная гражданская позиция обусловили проблематику новых произведений К. Их герои – рядовые представители трудовых масс и интеллигенции, вовлеченные в революционный процесс. Затхлая атмосфера мужской гимназии и пансиона, где прокламационная активность учащихся переходит в забастовку, обрисована в самой большой повести К. «Новые дни. (Из школьной хроники)» (РБ, 1907, №№ 10–12). В центре ее во многих деталях автобиографичный образ учителя истории и географии Краева, «незаметная трагедия учительской жизни». В статье «О казаках» (РБ, 1907, № 4) К. документировал массовый характер недовольства донского казачества возложенными на него правительством полицейскими функциями. Беспощаден реализм писателя в повести «Шаг на месте (Картинки казацкой мобилизации)» (РБ, 1907, № 5) при описании стихийного выступления казаков против мобилизации, обернувшегося разгромом вокзального буфета, станичного магазина и лавок. Революционным волнениям летом 1906г. в станице Усть-Меведицкой, объемно показанным через образы окружного атамана и местных революционно настроенных интеллигентов, посвящена повесть «Шквал» (РБ, 1909, №№ 11,12; первоначальное название – «Плененный генерал»). В ней автобиографичен образ народного депутата. Тогда же стилистическое мастерство К. отмечал П.Ф. Якубо­вич в письме В.Г.Короленко от 21 сентября 1909г.: «А много ли у нас в «Р<усском> Б<огатстве> «таких по форме «хороших» беллетристов? Кроме Вас, я, право, знаю одного только – Ф.Д. Крюкова» (ГБЛ, р.11, к.37, ед.хр.3, л.21 об.).

В ряде произведений К. обратился к драматической ломке судеб молодых казаков, жаждущих социальной справедливости. В повести «Зыбь» («Знание», Книга 27, СПб, 1909), написанной К. в тюрьме и опубликованной по инициативе А.М. Горького (см. Горький М., Письма к Ф.Д. Крюкову. Публикация Б.Н. Двинянинова. «Русская литература», 1982, № 2), трагически обрывается жизнь двадцатилетнего Терпуга после побега из-под ареста. Изображенные в «Зыби» земледельческий труд, народные гуляния, любовь героя к жалмерке Ульяне, своеобразный казачий клуб в слесарной мастерской, книжные интересы станичников, сочувственная реакция казаков на «экспроприацию» местных лавочников воссоздают жизнь рядовой донской станицы с редкой полнотой. В повести «Мать» (РБ, 1910, № 12) тема судьбы казака-«экспроприатора», посаженного в тюрьму, раскрыта через переживания матери и ее хлопоты по спасению сына от смертной казни.

В ноябре 1909 К. избран товарищем-соиздателем «Русского богатства». После смерти П.Ф. Якубовича (см. воспоминания К. «Памяти П.Ф. Яку­бовича», РБ, 1911, № 4), с которым он был дружен, регулярно выступал на страницах журнала в публицистических жанрах и с рецензиями без подписи (см. перечень некоторых из них в «Литературном наследстве», т. 87, указатель). Постоянно печатал в газете «Русские ведомости» (1910–1917), где сделал 75 публикаций, и периодически в газете «Речь» (1911–1915) очерки, рассказы, многочисленные зарисовки. С начала десятых годов К. все чаще выходил за рамки казацкой тематики, стремился расширить круг своих наблюдений. Благодаря участию в переписи населения родился очерк «Угловые жильцы» (РБ, 1911, №1) о бедствующих низах Петербурга. Впечатления от путешествия в Киев, по Волге и в Сальские степи отражены в очерке «Мельком» (Речь, 1911, 22, 23, 25, 26 июня, 5, 9, 12, 13, 21, 22 июля). Тяжелейшие условия труда на шахтах и неприглядный быт поселков Донецкого каменноугольного района рисует очерк «Среди углекопов» (Речь, 1912, 15, 22, 31 июля, 7, 9, 16, 19 августа). Образ «реки-жизни» Волги, множество «лиц, самых разнообразных положений и состояний», начало политики отрубов, жизнь немецких колонистов встают со страниц очерков «Меж крутых берегов» (Речь, 1912, 3, 7, 14, 20, 28 июня, 1, 8 июля), «Уездная Россия» (Речь, 1912, 4, 18, 21, 30 сентября) и «В нижнем течении» (РБ, 1912, №№ 10, 11).

К этим произведениям примыкает пронизанный грустью рассказ «Сеть мирская» (РБ, 1912, № 1) о прощании одинокого монаха с престарелой матерью-монашенкой в Киево-Печерской лавре и рассказ «Без огня» (РБ, 1912, №12), в котором устами главного героя отца Михаила поставлена проблема духовного наставничества в современной деревне, с ее разрушающимся патриархальным укладом, и высказана тревога о нравственном здоровье народа, который все больше погружается в «междоусобную брань, ненависть без разбора, зависть ко всему более благо­получному» («Рассказы. Публицистика», с.318). В.И. Ленин использовал отрывки из этого рассказа в статье «Что делается в народничестве и что делается в деревне?» для иллюстрации положения о том, что «кре­стьянская демократия в России, если верно изображает ее у Крюкова сладенький попик, живая сила» (т. 22, с. 369). Фигура представителя союза русского народа, учителя истории, возникшая в «Уездной России», получила усложненную психологическую разработку в рассказе «Неопа­лимая купина» (РБ, 1913, № 2).

Предметом пристального внимания писателя стало разрушение нравственных основ в казаках, отвыкших за время сверхсрочной воинской службы от работы на земле, ироническое отношение станичников к ним. Истиранив жену и сына, потерпел экономический крах и кончил жизнь самоубийством бывший стражник Чекушев из рассказа «На речке лазоревой» (РБ, 1911, № 12). Временное возвращение на родину ставшего подхорунжим казака Юлюхина из повести «Офицерша» (РБ, 1912, №№  4, 5) положило начало распаду патриархальной семьи и окончательно драматизировало униженное положение фактически брошенной им жены Варвары. Жестокая судьба жалмерки-офицерши и стала основной темой повести. Другое итоговое для предвоенных лет произведение К. – «В глубине. Очерки из жизни глухого уголка» (РБ, 1913, №№ 4–6). В нем описано внедрение военного воспитания казачат уже в начальной школе, потрясающие все хозяйство проводы сына на воинскую службу, обманутые надежды казаков на увеличение земельных паев, бунт казачек против заседателя на повинности по истреблению кузнечика, общее оскудение природы и резкое увеличение критики существующего строя в простонародной среде.

С начала 1912 г. К. работает над «крупной вещью», его публикации в жанре рассказа и повести становятся единичными (последняя в конце 1916 г.). В этот период укрепляются дружеские отношения К. с А.С. Сера­фимовичем (см. Переписку между Ф.Д. Крюковым и А.С. Серафимови­чем. Вступительная статья, подготовка текста и комментарий В.М. Про­скурина, «Волга», 1988, № 2), который в письме К. от 28 апреля 1912, высоко оценивая крюковский талант, писал, что изображаемое им «трепещет живое, как выдернутая из воды рыба, трепещет красками, звуками, движением, и все это – настоящее, все это, если бы Вы и хотели придумать, так не придумаете, а оно прет из Вас, как из роженицы. И если бы эту Вашу способность рожать углубить, уширить, Вы бы огромный писатель были». После избрания <К. членом редакционного комитета журнала «Русское Богатство» по отделу беллетристики наряду с А.Г. Горн­фельдом и В.Г.Короленко в декабре 1912 он способствовал публикации ряда произведений своего земляка. За четыре с половиной года через Крюкова-редактора прошло около девятисот рукописей из поступавших в редакцию. В 1913 состоял членом выборного комитета Литературного фонда.

По настоянию А.С. Серафимовича К. связался через В.В. Вересаева с Книгоиздательством писателей в Москве, где вышла его книга «Рассказы. Т.1» (1914), включившая избранные повести и рассказы 1908–1911 гг. (Рецензии: отрицательная – Вл. Юрезанский, «Жизнь для всех». 1914, № 3; одобрительные – Н.Е.Доброво, «Казацкая жизнь в рассказах» // «Вестник литературы», 1914, № 4; З. Галин, «Ежемесячный журнал литературы, науки и общественной жизни», 1914, № 7; А.К., «Северные записки» 1914, № 8–9). Н.Е. Доброво подчеркивал подлинную поэтичность произведений К., присутствие в них «подкупающей трогательности, меткого юмора, острой наблюдательности, искусного уменья заинтересовать чи­тателя, приковать его внимание к авторскому замыслу». Он же писал, что крюковские персонажи «всегда отчетливы, живы и характерны, архитектура и выполнение неизменно жизненны и колоритны». Рецензент «Северных записок» отмечал нежную родственную любовь писателя к природе и людям, простоту стиля, изобразительный дар, живописный язык и выражал надежду, что книга К. «будет достойно оценена» и «это будет началом давно заслуженного, справедливого признания Ф.Крюкова среди русских читателей».

Последними отголосками мирного времени в творчестве К. стали очерк о лодочном путешествии в мае 1914 с А.В. Пешехоновым по Оке «Мельком» (РБ, 1914, №№ 7–-9), где показаны последствия столыпинской реформы в коренной русской деревне, и повесть «Тишь» (РЗ, 1914, №2, декабрь). В основе ее сюжета – годовая эволюция ссоры земского ветеринара с посрамленным в финале слободским приставом, позволившая К. показать тягостную атмосферу неудовлетворенных амбиций, взаимных подсидок и мелких страстей, в омуте которых гибнут последние остатки человеческого достоинства.

Первоначальные черты великой военной драмы встают уже из писем с фронта и из рассказов раненых в очерке К. «В глубоком тылу» (Р. вед., 1914, 26 октября, 2 ноября). Движимый стремлением увидеть «русский народ в солдатском образе», К. совершил поездку к южному театру военных действий через Баку, Тифлис, Джульфу и Хой, описанные им в очерках «С южной стороны» (Р. вед., 1914, 6, 13, 18, 27, 28 ноября, 18 декабря) и «В Азербайджане» (Р. вед., 1915, 27, 31 марта, 8 апреля, 8, 17 мая). В декабре, находясь на Турецком фронте в качестве помощника думского уполномоченного при 3-ем санитарном отряде Красного Креста имени Государственной думы, К. собственными глазами увидел жестокие последствия современных сражений, принимал участие в спасении раненых (см. его очерки «За Карсом», Р. вед., 1915, 9, 11, 15, 18, 21, 25, 30 января, 18, 22, 26 февраля, 18 марта и «Около войны», РЗ, 1914, № 2, 1915, №№ 2, 3). В военных рассказах К. «Четверо» (РЗ, 1915, № 5) и «Мамет-оглы» (Р. вед., 1916, 9 ноября) получила развитие тема интернационального сближения. Война наложила отпечаток и на тыловые впечатления писателя. Рассказ «Ратник» (РЗ, 1915, № 11) посвящен родительским переживаниям в связи с проводами единственного сына на фронт. Тема рассказа «Душа одна» (РЗ, 1915, № 12) – слежение по редким письмам за судьбой младшего сына на войне и материнское неверие в весть о его гибели.

В ноябре 1915 – феврале 1916 с тем же санитарным отрядом в должности контролера К. побывал на Галицийском фронте. Могучий поток пестрых, трудно постижимых солдатских лиц, героически переносящих фронтовые лишения, он запечатлел в очерках «У боевой линии» (Р.вед., 1916, 5, 16, 26 февраля, 6, 10 апреля) и «В сфере военной обыденности» (Р. вед., 1916, 19, 22 мая, 2, 5, 17, 24 июня, 2, 8 июля). Будни и нравы обслуживающего персонала прифронтового госпиталя в Звиняче К. изобразил в повести «Группа Б.» (РЗ, 1916, №№ 11,12). Писатель неизменно подчеркивал терпение и верность патриотическому долгу у солдат, был убежден в необходимости воевать до победного конца.

Крюковские очерки «В сугробах» (Р. вед., 1917, 1, 10, 16, 22 февраля) и «Мельком. Современные тыловые впечатления» (РЗ, 1917, № 2–3) показали охватившую сельскую местность с осени 1916 г. эпидемию спекулятивной наживы при перепродаже сельскохозяйственных продуктов. События Февральской революции в Петрограде нашли отражение в очерке К. «Обвал» (РЗ, 1917, № 2–3), в котором уже тогда прозвучала тревога за будущую судьбу родины. В марте 1917 г. К. включен во Временный совет Союза казачьих войск от войска Донского. В апреле выдвинут от Глазуновской станицы на войсковой съезд в Новочеркасске и принял в нем участие. Очерки К. «Новое» (РБ, 1917, №№ 4–5,6–7) и «Новым строем» (Р. вед., 1917, 23 августа, 8 сентября) рисуют реакцию провинции на свержение монархии, уродливость новых административных форм, повсеместно распространившуюся разруху и спекуляцию. В июле 1917 г. К. окончательно покинул Петроград. Находясь на родине, посвятил себя работе над «романом из казачьей жизни», начатым еще в 1912 г. Состоял выборным Глазуновского станичного сбора, председателем местного общества потребителей. Включен в казачий список кандидатов на выборах в Учредительное собрание, но не прошел по нему.

Очерк К. «В углу» (Свободная Россия, 1918, 16, 21 апреля, 3, 9, 24 мая) детально изобразил противоречивость отношения казаков к большевикам на верхнем Дону и обстоятельства прихода советов к власти в январе 1918 г. в слободе Михайловке. В мае 1918 г. К. арестован красноармейцами, а затем отпущен. Выступив в июне на стороне восставших против советской власти казаков, в первом бою К. получил контузию. Тогда же написал исполненное любви к родине стихотворение в прозе «Край родной» («Донская волна», 1918, № 12), более известное по рефрену «Родимый край». Сохранились десятки свидетельств о его популярности среди донцов. В августе избран в члены Войскового круга Всевеликого войска Донского. На выборной должности секретаря этого законодательного органа участвовал в работе трех его сессий в Новочеркасске (август – сентябрь 1918 г., февраль – июнь, ноябрь – декабрь 1919 г.). С болью отнесся к государственному отделению Дона от России (см. очерк К. «Войсковой круг и Россия», «Донская волна», 1918, № 16). С осени 1918 г. был директором Усть-Медведицкой мужской гимназии. Здесь же сблизился с Р.П. Кумовым. В ноябре общественные организации станицы Усть-Мед­ведицкой и донская печать широко отметили двадцатипятилетие <фактически двадцативосьмилетие> литературной деятельности К.

В 1918–1919 гг. печатался в журнале «Донская волна», газетах «Север Дона», «Приазовский край», «Донские ведомости», «Сполох», «Донская речь». Очерки К. «В гостях у товарища Миронова» (Донские ведомости, 1919, 26 января, 1 февраля), «После красных гостей» (там же, 1919, 7, 17, 21 августа), «Усть-Медведицкий боевой участок» (там же, 1919, 14 октября, 2 ноября), «Цветок-татарник» (Донская речь, 1919, 23 ноября) отразили перипетии гражданской войны на верхнем Дону. Публицистика К. этого периода исполнена пафоса неминуемого освобождения России от большевизма и готовности отдать жизнь за родину. В апреле – июне и в ноябре – декабре 1919г. редактировал новочеркасскую газету «Донские ведомости». В июле – октябре находился в Усть-Медведицком округе. В ноябрьских передовых «Донских ведомостей» неоднократно критиковал процедурную сторону работы Войскового круга. Письменным заявлением к Кругу сложил с себя секретарские полномочия. В январе 1920 г. выехал из Новочеркасска. Умер К. от возвратного тифа по дороге на Екатеринодар.

Еще в десятые годы писателя называли «современным певцом тихого Дона» (Н. Доброво), «Гомером казачества» (П. Автономов), «большим русским писателем», благодаря которому перед дореволюционным читателем открылся «новый, до того почти неизвестный ему уголок жизни: уклад быта казачьего, так непохожий на уклад мужицкой Руси; сочная яркая речь казачья с неожиданными оборотами; романтическая душа казака, его песня» (Н. Казмин). Нарисованная в его произведениях многоплановая панорама верхнедонской действительности и выведенные в них художественные образы – наиболее значительный вклад донского литературного гнезда (В.Д. Сухоруков, А.А. Леонов, А.М.Са­вельев и др.) в русскую литературу XIX – начала XX века.

Деятельность К. явила редкостный образец сыновнего служения родному краю и простонародной среде донских казаков, с которой он был неразрывно связан всю свою жизнь. Творчество К. исторически предшествовало всемирно известному роману-эпопее «Тихий Дон» и представляет несомненный интерес для широкого круга современных читателей. Тем не менее литературное наследие К. (более 350 произведений в разных жанрах), рассыпанное по периодическим изданиям, до настоящего времени не переиздано. В 1922–1931 гг. имели место девятнадцать перепечаток одиннадцати произведений К. в казачьей эмиграционной периодике.

В незаконченном исследовании покойного литературоведа Д* И.Н. Ме­дведевой-Томашевской «Стремя «Тихого Дона». (Загадки романа)» (Париж, 1974), посвященного проблеме его авторства, и в предисловии А. Солженицына «Невырванная тайна» Крюков назван предполагаемым «истинным автором» эпопеи. К этому мнению присоединились писатели А. Седых, Н. Рутыч, А. Кузнецов, а литературоведы Г. Струве, М. Сло­ним, Г. Ермолаев его отвергли. Р. Медведев в книге «Qui a ecrit le Don paisible?» (Paris, 1975) и в ее исправленном и значительно дополненном издании «Problems in the literary biography of Mikhail Sholokhov» (Cambridge, 1977) привлек биографические сведения по Крюкову и назвал его «основным автором» романа. В нашей стране эти публикации лишь частично (Р. Медведев <3-я глава книги> и Г .Ермолаев) представлены в «Дискуссионной трибуне» журнала «Вопросы литературы» (1989, № 8) – «Тихий Дон»: загадки мнимые и реальные». Итогом квантитативных исследований, проделанных Г. Хьетсо, С. Густавссоном, Б. Бекманом, С. Гилом, стала их книга «The Authorship of the Quiet Don» (Oslo, 1984; в русском переводе – «Кто написал «Тихий Дон»?», М., 1989, обзор литературы по проблеме – с. 35–53. Полученные результаты во многом обесценены незнанием контекста творчества Крюкова (случаен отбор его рассказов и повестей) и анализом только 1, 2 и 4 частей «Тихого Дона».

Несмотря на все методологические просчеты и фактографические недостатки вышедших книг, их содержание подчеркнуло необходимость постановки проблемы авторства популярного романа. Окончательное ее решение будет зависеть от непредвзятого изучения биографии и творческого пути обоих писателей, полноты и объективности косвенных доказательств, уровня научной интерпретации печатных и рукописных текстов «Тихого Дона», а также от привлечения подготовительных материалов и редакций крюковского «романа из казачьей жизни», которые находятся в частном хранении. Десятки статей в газетах и журналах 1990–1992 гг., опубликованные в порядке отечественной дискуссии по проблеме (см., например: Бар-Селла З., «Тихий Дон» против Шолохова», «Даугава», 1990, №12, 1991, №№ 1, 2 (Впервые – «Двадцать два», Иерусалим, 1988–1991 ,№№ 60, 63, 74); статьи М. Мезенцева, Ф. Би­рюкова, Г. Ермолаева, Е. Вертеля, Л. Аксеновой (Совы) в журнале «Вопросы литературы», 1991, № 2; Шевелкина А., Шолохов и Крюков: «за» и «против», «Независимая газета», 1991, 5мая; Васильев В., Ненависть. (Заговор против русского гения), «Молодая гвардия», 1991, №№ 11,12 и др.), брошюра Литвинова В.М., «Вокруг Шолохова», М., 1991 и книга Макарова А.Г., Макаровой С.Э., «Цветок-татарник. К истокам «Тихого Дона», М., 1991 оставили вопрос об авторстве эпопеи открытым.

Другие рассказы: Тоска (Новое время, 1893, 27 сентября) Жажда (РБ, 1908, № 6), Мечты (РБ, 1908, № 11), Спектакль (Бодрое слово, 1908, № 4), Товарищи (РБ, 1909, № 5), Отрада (РБ, 1909, № 8), Галуны (Р. вед., 1910, 28 марта), В тиши звенящей (Р. вед., 1911, 10 апреля), В сумерках (Р. вед., 1910, 18 апреля), Старая левада (Р. вед., 1910, 5 сентября), Спутники (РБ, 1911, № 6), Будни (РБ, 1911, № 9), Счастье (РБ, 1911, № 9), Земля (Р. вед., 1912, 1 апреля), Бойцы (Речь, 1912, 24 мая), Весна-красна (Речь, 1913, 14 апреля), О. Нелид (РБ, 1913, № 12), В субботу (Речь, 1914, 6 апреля), Итальянец Замчалов (Р.вед., 1916, 9 июля) ВНИМАНИЕ, В ОРИГИНАЛЕ А. ЗАЙЦА ОПЕЧАТКА! – А. Ч., Ползком (Р. вед., 1916, 25 декабря).

————————

Издания: Офицерша. Повести и рассказы, Краснодар, 1990 (составление, предисловие и примечания И.П. Данилова); Рассказы. Публицис­тика, М., 1990 (составление, вступительная статья и примечания Ф.Г. Бирюкова); Казацкие мотивы, М, 1993.

Литература: Пятидесятилетие Петроградского историко-филоло­гического института. Биографический словарь лиц, окончивших курс института, П., 1917, с. 390, 391; сборник «Родимый край», Усть-Медведицкая, 1918 (Пинус С., Бытописатель Дона, воспоминания о Федоре Крюкове Скачкова П., Михайлова В., Крячкова Ив., Куницына Н.), Б.п., Биография Ф.Д. Крюкова, «Донская волна», 1918, № 23; Кумов Р., О Крюкове, там же; Казмин Н., Казак Крюков, там же; Автономов П., Бытописатель земли донской, там же;  Арефин С., Ф.Д. Крюков, как политик, там же; Севский В., Неюбилейные строки, там же; [Б.п.], «Родимый край», там же; Петровский А., Певец казачества, «Донские ведомости», 1918, 1 декабря; Павтов, Донской поэт, там же; Пинус С., Жизнь в произведениях Ф.Д. Крюкова, там же, 1918, 12 декабря; Севский В., Федор Крюков, «Приазовский край», 1918, 1 декабря; Коновалов М., Юбилей Ф.Д. Крю­кова в станице Усть-Медведицкой, «Донская волна», 1918, № 26; Сватиков С., Федор Дмитриевич Крюков, «Утро юга», Екатеринодар, 1920, 25 февраля/9 марта; Горнфельд А., Памяти Ф.Д. Крюкова, «Вестник литературы», 1920, № 6; Боцяновский В., Из воспоминаний о Ф.Д. Крюкове, там же, 1920, № 9; Рудин М., Ф.Д. Крюков, «Руль», Берлин, 1921, 29 апреля; Серапин С. Пинус С.А., Крюков и Кумов, «Казачьи думы», София, 1922, 5 марта; Скачков П., Из жизни Ф.Д.Крю­кова, там же, 1922, 5, 9 марта; Краснов П. Послесловие к «Краю родному» Ф.Крюкова, «Казачий сборник», Берлин, 1922, № 1; Скачков П., Историческая справка. К произведению Ф.Крюкова «Родимый край», «Донская летопись», 1-й сборник, Белград, 1923; Филимонов С., Воспоминания о Ф. Крюкове, «Казачий путь», Прага, 1925, № 53; Мельников В., Последняя страница..., там же, 1926, № 77; Крюков И., Ф.Д. Крю­ков. «Путь казачества», Прага, 1928 , № 37–38; Скачков П., Памяти Ф.Д.Крюкова (Странички воспоминаний), «Россия», Париж, 1930, № 2 Воротынский Д. Ф.Д. Крюков. Воспоминания и встречи, «Вольное казачество», Прага, 1931, № 73; Книгочий, Основные черты и типы в творчестве Ф.Д. Крюкова, там же, 1932, №№ 98, 99; его же, Ф.Д. Крюков и его творчество в годы войны и революции, там же, 1933, №№ 126, 127; Харламов В., Послесловие к «Краю родному» Ф. Крюкова, «Казачий голос», Аргентина, 1950, №1; Моложавенко В., Об одном незаслуженно забытом имени, «Молот», Ростов-на-Дону, 1965, 13 августа; Подольский А., Об одном незаслуженно возрожденном имени, «Советская Россия», 1966, 14 августа; Хлыстов И., Журавлев В., Славгородский П., Лебеденко П., Максимов П., Котовсков В., Он стоял по ту сторону баррикады, «Молот», Ростов-на-Дону, 1966, 31 августа; Проскурин В., К характеристике творчества и личности Ф.Д. Крюкова, «Русская литература», 1966, № 4; Давыдов В., Писатель с речки Лазоревой, «Молодой ленинец», Волгоград, 1971, 21 января; Шевелева Г.М., Крюков Федор Дмитриевич. В кн.: Писатели орловского края, Орел, 1981; Проскурин В., Кочующие ошибки (К биографии Ф.Д. Крюкова), «Советская библиография», 1985, № 2; Мезенцев М., Судьба архива Ф.Д. Крюкова, «Коммунистический путь», г.Сера­фимович, 1988, 9 ,13, 16, 23 сентября; Исаченко В., Певец души народной, «Вечерний Ленинград», 1990, 8 февраля; Мезенцев М., Жизнь на речке Лазоревой, «Вечерний Ростов», 1990, 12 февраля; Астапенко И., «Дал настоящий колорит Дона», «Молот», Ростов-на-Дону, 1990, 24февраля; Шумов В., Домыслы о писателе Ф. Крюкове, «Усть-Медведицкая газета», г. Серафимович, 1991, 21 февраля; Трофимов В., Певец донского казачества, «Волгоградская правда», 1990, 14 февраля; Астапенко М., Его называли автором «Тихого Дона», Ростов-на-Дону, 1991; Моисеева О., Донской писатель Федор Дмитриевич Крюков, «Русская мысль», Париж, 1992, 17 апреля; Ланин Б., Шолохов – Крюков: похищение «Судьбы...», «Московские ведомости», 1992, июнь, № 18–19; КЛЭ; Масанов.

[Работы по проблеме авторства «Тихого Дона», вышедшие в 1996–2001гг.: Загадки и тайны «Тихого Дона». Итоги независимых исследований текста романа. 1974–1994, Самара, 1996; М.Т. Мезенцев. Судьба романов, Самара, 1998; Г.П. Стукалова. Страница истории России. Вступит. ст. в кн.: И.А. Родионов. Наше преступление, М., 1997; С.И. Сухих. Споры об авторстве «Тихого Дона». Из лекций по спецкурсу «Проблемы творчества Шолохова», Нижний Новгород, 1999; Лев Колодный. Как я нашел «Тихий Дон». – М., 2000; Г. Ермолаев. «Михаил Шолохов и его творчество», С.-Пбг, 2000; А.В. Венков. «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства, Ростов-на-Дону, 2000; А.Г. Макаров, С.Э. Макарова. Вокруг «Тихого Дона»: от мифотворчества к поиску истины. М., 2000; В углу: русские писатели о начале гражданской войны в России. П.Н. Краснов. Ф.Д. Крюков. И.А. Родионов, М., 2001; А.Г. Макаров, С.Э. Макарова. Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М.Шолохова к Ф. Крюкову. – сост.]

Архивы: ГБЛ, Ф. 654 (см. его описание в «Записках отдела рукописей», выпуск 36, М., 1975), ЦГАЛИ (путеводитель); ЦГИАЛ, ф. 53, оп.1, д.1695 (л.д.); ф. 287, оп.1, д. 12; ф. 356, оп.3, д. 2; ф. 963, оп. 1, д. 6144, 6409 (справка Н.Г. Жуковой); ЦГАОР, ф.102, 4 д-во, 1909 г., д. 159; 5 д-во, 1909 г., д.4 (справка Л. И.Тютюнник); ЦГИА, ф. 1349, оп. 1, д.2230 (ф.с. 1898 г.).

—————————

1995

Автор заранее благодарит за все поправки и дополнения «Биографии писателя Федора Крюкова», которые ему сообщат по адресу:

Санкт-Петербург, 199004, До востребования, Александру Андреевичу Зайцу

© А.А.Заяц. Биография писателя Федора Крюкова. Сокращения сохранены только в библиографических отсылках: РБ – журнал «Русское богатство», Р.вед. – газета «Русские ведомости», РЗ – журнал «Русские записки».