На титульную страницу сайта

 

Выложено 1 июля 2011

 

 

«ДОНСКАЯ ВОЛНА» О ФЕДОРЕ КРЮКОВЕ

 

В полуистлевшем донском журнале, фотокопии которого прислал из Москвы мой товарищ и коллега Михаил Михеев, первые полосы посвящены юбилею («25-летие литературной деятельности») писателя Федора Крюкова. 

Блок юбилейных материалов открывается редакционной (без подписи и заголовка) статьей:

 

Ф. Д. Крюков родился 1 февраля 1870 года в ст. Глазуновской О. В. Д. Отец его, казак-хлебороб, долгое время был в родной станице атаманом, что особенно сблизило будущего писателя с казачьим общественным бытом. Первоначальное образование Ф. Д. получил в станичн<ом> приходском училище. С особенною признательною любовью вспоминает он всегда учителя этого училища Гр. Ерм. Васильева, сумевшего возбудить у своих учеников интерес и любовь и к живой жизни, и к книге. В 1880 году Ф. Д. поступил в усть-медведицкую гимназию и окончил ее в 1888 году с серебряной медалью. Высшее образование писатель получил в Петербургском Историко-Филологическом институте.

По окончании высшей школы Ф. Д. поступает на службу учителем истории и географии сначала в Орловскую гимназию, а потом в связи с нашумевшими в свое время «Картинками из школьной жизни», в которых некоторые орловские педагоги увидели себя, перешел в Нижегородскую гимназию. Педагогическая деятельность писателя была прервана в 1906 году, когда он был выбран депутатом в 1-ую Думу от Донской области. Вместе с другими депутатами он затем подписал Выборгское воззвание и за это высидел три месяцы в петроградских Крестах.
Художественно-литературная деятельность Ф-ра Д-ча началась в 1893 году, когда в октябрьской книжке «Русского Богатства» был напечатан его первый рассказ «Казачка»*. С этого времени писатель дает по одному рассказу, – педагогическая работа отнимала все время. Но по выходе из Крестов писатель всецело отдается уже литературной работе. Свои произведения он помещает преимущественно в «Русском Богатстве», в котором с 1912 года за смертью П. Ф. Якубовича-Мельшина состоит редактором художественно-беллетристического отдела вместе с Вл. Г. Короленко и А. Г. Горнфельдом.

Параллельно с литературной работой не прекращается в то же время его общественно-политическая деятельность. Еще в 1-ой Думе он был членом-организатором «Народной Социалистической партии». В свои наезды из Петрограда на Дон он принимает большое участи в местных донских делах.

Когда началась революция Ф. Д. на конференции Народно-Социалистической партии единственный из числа присутствующих высказался за конституционную монархию, в силу чего принужден был уйти из партии. Однако это обстоятельство не помешало желать партии включить имя Ф-ра Д-ча в избирательные списки в Учредительное Собрание, но Ф. Д. отказался. В Учр. Собр. Писатель шел по казачьему списку, и ныне за смертью первых кандидатов в этом списке, – Каледина и Богаевского, должен быть считаем выбранным в Учр. Собрание.
Наступивший затем большевистский режим всегда имел в писателе решительного противника. Большевики это знали, и когда красные этим летом побывали на родине писателя, – станице Глазуновской, они с особенным вниманием отнеслись к писателю: дом разграбили, а за самим Ф. Д. послали розыски. Писатель был найден в поле в шалаше и отвезен в центр большевистской власти на Дону в последнее время в слободу Михайловку. Только счастливая случайность спасла жизнь писателю**.

В августе этого года Ф. Д. был выбран на Большой Войсковой Круг от станицы Глазуновской, и на Круге единогласно был почтен высоким званием Секретаря Большого Войскового Круга.


(Редакционная статья. «Донская волна», № 23. 18 ноября 1918. С. 1.)


* Ошибка. «Казачка» опубликована в № 10 «Русского Богатства» за 1896, первая заметка писателя «Казаки на Академической выставке» напечатана в «Донской речи» 18 марта 1890, а первый рассказ «Святая ночь» 7 апреля 1892 в «Петербургской газете» – прим. А. Ч.

** Крюков был привезен к командующему красными войсками на Дону Филиппу Миронову (его соученику по Усть-Медведицкой гимназии и, также как и Крюков, депутату Первой Думы). Миронов тщетно пытался получить от Крюкова обещание не воевать с большевиками, но, не получив такового, отпустил писателя. В 1918 году Миронов был уже лютым врагом казачества, однако публиковать подробности освобождения Крюкова означало бы совершить непорядочный поступок. Потому автор заметки объясняет освобождение Крюкова «счастливой случайностью» – прим. А. Ч. 

 

Еще одна заметка, начинающаяся на той же газетной полосе:


О КРЮКОВЕ

 

 

Крюков – донской национальный писатель. Через него впервые наши казацкие мочежинки и полынные степи заговорили о том, чем они живы. И Крюков первым из донских художников слова начал писать о них, скромнейших, так, что в каждой строчке его стояло, как налитая полно капля: «я горжусь, что я сын этих мочежинок и пустынных степей». Благородная гордость сына своей матерью-родиной. Нежнейшая привязанность сына к матери.

Но все же главная замечательная сила его не в этом. Она – в его прекрасной любви ко всем людям без изъятия и по всему живущему под солнцем… И эта благостная сила нашего первого донского национального писателя особенно дорога в наши дни внутренних распрей и кровей. Писатель – это уже мало в нашу тяжелую годину. И озеро отражает утонченно и роскошно небо со звездами, бездушное озеро. Сердце потребно нам в эти суровые дни, а не бесстрастный изобразительный талант. Сердце человеческое. То сердце, которое царь Давид изображает под видом белого пахучего воска, струящегося на огне.

Этому сердцу низко поклонимся в день 25-летней непрерывной творящей работы.


Роман Кумов*

(«Донская волна», № 23. 18 ноября 1918. С. 1–2.)

*Роман Кумов (1883 – 1919) – донской писатель, друг Федора Крюкова. Умер от тифа в Новочеркасске. Погребен с казачьими воинскими почестями как национальный писатель Дона. – прим. А. Ч.

И третья заметка. Это персональный подарок члену-корреспонденту РАН Ф. Ф. Кузнецову, выдумавшему, что писатель Крюков не твердо владел казачьим диалектом.

 

 

КАЗАК КРЮКОВ

 

<…> Редкий дар наблюдательности помогает ему уловить мельчайшие характерные черточки. Недаром и глаза у Федора Дмитриевича такие острые, проницательные (чуть-чуть с казачьей хитрецой): ничего не пропустят и возьмут самое важное, самый тонкий штрих отметят. 
Речь же казачью Крюков постиг в совершенстве. В его очерках и рассказах казаки говорят своим живым языком. Эта способность передать натуральную казачью речь – самая замечательная черта в творчестве Крюкова. Не знаю, может быть, я теряю беспристрастие, когда говорю о писателе родной мне Донской земли, но мне кажется, что никем в русской литературе не достигнута та безыскусственность и натуральность говора простонародья, какую мы наблюдаем у Крюкова. У него нет ни слащавого сюсюканья, ни вульгарной подделки, он не вкладывает в уста своих персонажей интеллигентских слов и оборотов. Крюков говорит за них как раз так, как говорят они сами.

Больше того, Крюков не только передает в неприкосновенности язык казачий, он и мысли казака сохраняет во всей непосредственной чистоте. Он не навязывает своим героям собственных мыслей, он не принуждает их чувствовать, как чувствует он сам. Душа казачья понята им проникновенно.

Душа казачья выливается в песне. И не простая случайность то, что в компании, когда хором поют песни, Федор Дмитриевич выступает в роли «подголоска». «Подголосок» – чуть ли не самая характерная особенность казачьей песни, а Федор Дмитриевич роль подголоска исполняет мастерски.

Крюков показал русскому читателю казака.

После 1905–6 года, когда казакам пришлось нести, против их воли, полицейскую службу и принимать участие в «усмирениях», особенно сильно были распространены россказни о казаках. Русское общество не учло развитого у казаков чувства дисциплины и стремления к государственности и стало думать о казаках как о «прирожденных городовых». И, право, в то время даже лучшие русские люди были недалеки от немецкого ученого, приписывающего казаку череп неведомого кровожадного и жестокого существа.

До Крюкова мы могли извинить русского интеллигента за его заблуждения насчет казаков. Теперь мы вправе ему не прощать. Ибо теперь, в ответ на всякие россказни, мы можем сказать:
– Ты невежда. Ты так говоришь потому, что не знаешь русской литературы. Есть большой русский писатель, почитай его, тогда ты поймешь, кто такие казаки, и ты поймешь также, почему мы, казаки, гордимся нашим Крюковым.


Н. Казмин*.
(«Донская волна», № 23. 18 ноября 1918. С. 2.)

*Н. А. Казмин – редактор журнала «Донская волна» и газеты «Донские ведомости». (Биографические данные отыскать пока не удалось.) – А. Ч.  

На титульную страницу сайта

 

 

Hosted by uCoz